Лето с детективом [litres] - Янина Корбут

– Мне это так нужно… – в полузабытьи шепчет она.

Но Савва отстраняет ее и делает шаг назад.

– Не надо, Ксения, – говорит он очень трезво. – Потом вы будете очень жалеть.

Проходит еще какое-то время, и вот мы уже видим поминки по Егору.

Дело происходит в кафе, приглашенных много, человек пятьдесят, а то и семьдесят. На отдельном столике – портрет покойного с черным бантом в углу фото, перед ним – шкалик водки, накрытый черным хлебом.

Главное место за столом занимает, естественно, вдова. Рядом с ней – руководители фирмы «Камни-Кол», в которой работал покойный. Это латиноамериканец-красавчик по имени Мигель, подле него – русская жена и еще одна сотрудница компании, красавица-блондинка Настя. Мигель прекрасно говорит по-русски, лишь с небольшим акцентом.

Рядом с этой сиятельной парой – дама лет пятидесяти, холеная и властная. Ее зовут Молена, и она самая важная здесь персона, потому что представляет фирму-партнера из Колумбии. Она поставляет на наш рынок драгоценные камни, а реализует их компания, в которой Егор Горчаков был одним из руководителей. Дама практически не изъясняется на нашем языке, рядом с нею русскоязычный толмач и помощник Кирилл.

Присутствует на тризне и Савва – не в качестве гостя, а как распорядитель. Он следит за тем, чтобы поминки прошли достойно, оговоренные блюда и напитки вовремя появлялись на столах. По ходу дела он представляется наиболее важным гостям – Мигелю, Насте, колумбийской гранд-даме Молене, ее переводчику Кириллу – и раздает им свои визитные карточки.

Слово берет Молена, представительница фирмы-поставщика из Колумбии. Она говорит по-испански, но рядом с ней – Кирилл, который переводит ее заупокойный спич. В нем звучит по адресу Егора: «Прекрасный, честный, благородный… Надежный, умный, мотивированный… Быстро принимающий решения, инициативный, по-хорошему творческий…» – и другое заупокойное бла-бла-бла.

Кто-то рядом с Саввой шепчет: «Золотое правило загробной речи: все реальные качества героя заменяй антонимами. Если лентяй – трудолюбивый. Если вор – честный и бескорыстный».

– А Егор был лентяем или вором? – переспрашивает другой любознательный гость.

– Он был деятельным, но бескорыстным, правильно говорят в заупокойном слове, – с иронией, переходящей в сарказм, поясняет злоязыкий коллега.

Савва обращает внимание на эту реплику.

Постепенно поминки становятся все менее принужденными, превращаясь в классическую русскую пьянку.

Похоронный агент – он держит себя здесь хозяином – в кухонном коридоре отчитывает метрдотеля:

– …И если ваша официантка не может удержаться от хиханек-хаханек, улыбочек или пустого кокетства, вы должны, как старшая по залу, призвать ее к порядку – или вовсе отстранить от работы. Это поминки, а не свадьба и не корпоратив! Вы хорошо меня поняли?

– Да, Савва Васильевич, – лепечет метрдотельша.

А рядом, в укромном уголке, творится удивительное: улучив момент, Мигель зажимает в угол вдовушку Ксению и начинает покрывать ее лицо страстными поцелуями.

– Мигель, не здесь, я тебя прошу… – бормочет она, высвобождаясь. – Не здесь и не сейчас…

Эту картину замечает Савва, но тут же отворачивается и отходит в сторону. Он думает, что это его совершенно не касается, да и видит парочку наверняка в последний раз в жизни.

Но в этом он ошибается.

Тем временем в той же самой допросной, что и прежде, опер Коршунов разговаривает со вторым из подозреваемых в преступном сговоре с целью убийства – Сироткиным:

– Вы не стреляли, на спусковой крючок не нажимали. Да, сидели за рулем, да, увезли убийцу с места преступления. Поэтому, конечно, лет семь-восемь строгого режима вам обеспечено. Но если назовете имя заказчика преступления – или заказчицы, – к вам судья проявит снисхождение. К тому же тут вы соревнуетесь со своим подельником. Вдруг он первый это имя произнесет? Тогда вы уж точно как организатор пойдете, а это терроризм, срока огромные… Да вы прямо вслух можете не выговаривать. Только кивните. Это она?

Капитан демонстрирует фото вдовы, Ксении.

– Ты мне тут телегу не вози, начальник.

– Или, может, он? – Коршунов показывает карточку Мигеля, партнера и (возможно) любовника Ксении.

Мигель же спустя какое-то время звонит Савве.

– Господын Э-сторожевски? – вопрошает он с неистребимым испанским акцентом. – Мьенья совут Мигель, ми поснакомьельись вами на похоронах господына Егорра Горрчакова…

– Добрый день, я, конечно, помню вас. Чем могу служить?

– Мнье ньеобходима вваса профессиональная помосс.

– Что случилось?

– Ммоя зена умьерла.

Проходит несколько часов, и Мигель вместе с Саввой обсуждают в его загородном доме детали предстоящей тризны.

Дом спроектирован и обставлен в латиноамериканском стиле, с внутренним двором и бассейном, с глазурованной плиткой на полу и на стенах.

Однако совсем по-русски на комоде возвышается портрет блондинки (той самой Насти, что присутствовала на поминках по Егору) – с траурным крепом и стопкой, накрытой ломтиком черняшки.

В результате долгого общения Савва уже перестает воспринимать испанский акцент Мигеля – да и мы здесь не станем больше копировать особенности его речи. В конце беседы, когда подписаны документы и оговорены детали, а стороны уже достаточно сблизились, Савва задает личный вопрос:

– От чего умерла ваша жена?

Мигель отвечает сухо:

– Несчастный случай.

Савва чувствует, что вдовец не сильно расположен к разговору, но все-таки упорствует в своем любопытстве:

– А что случилось?

– Она утонула. – Мигель резко встает, давая понять, что он не намерен больше обсуждать эту тему.

Новые похороны. Поминки происходят в том же самом месте, с той же самой дамой-метрдотелем и теми же официантками. Да и состав примерно тот же, только вдобавок присутствует публика попроще: друзья и родственники покойной. А за главным столом все те же, за вычетом Насти, которая пребывает теперь здесь в виде траурного портрета.

А рядом, конечно же, ее супруг, теперь вдовец – Мигель. И дама-колумбийка по имени Молена, которая до сих пор не уехала к себе на родину, и ее переводчик-помощник Кирилл, и некоторые другие сотрудники. Ничего удивительного: Мигель, Настя (его покойная жена) и покойный Егор работали в одной фирме. Однако похороны почему-то посетила и вдова Ксения, хотя она домохозяйка и непосредственного отношения к компании не имеет.

«Что за эпидемия смертей в небольшой компании? – задается вопросом Савва, который тоже присутствует на тризне. – И почему сюда вдруг прибыла Ксения?»

Вскорости мы понимаем, с какой стати Ксения вдруг оказалась на поминальной трапезе по Насте. Видим ее в постели в той самой спальне, где она вместе с Саввой выбирала погребальный костюм для похорон